На травму можно посмотреть, как на след от «рук» творящей
нас «реальности».
Когда скульптор лепит свой шедевр, он травмирует материал. Первый крик младенца – первая вмятина в бесформенном кусочке мастики.
Когда скульптор лепит свой шедевр, он травмирует материал. Первый крик младенца – первая вмятина в бесформенном кусочке мастики.
Выявленное психоаналитиками бессознательное стремление к повторению нами травмирующего опыта, возможно, есть не что иное как стремление лучше исследовать нашу индивидуальную психическую форму, созданную «реальностью».
Если форма нам нравится, мы продолжаем ее воспроизводить
вновь и вновь. Если нет, - извлекаем уроки и освобождаемся от травмы.
Таким образом, освобождение от травмирующего опыта – наш ход в шахматной партии с «реальным», но не видимым оппонентом. Мы ощущаем его игровые комбинации, но объять целостный образ Игрока - не в состоянии.
Таким образом, освобождение от травмирующего опыта – наш ход в шахматной партии с «реальным», но не видимым оппонентом. Мы ощущаем его игровые комбинации, но объять целостный образ Игрока - не в состоянии.
Так сознающее в нас меняет собственный контент и
ре-формирует созданный творцом психический силуэт. Мы ведем диалоги с Творцом
именно языком травмы.
Я подозреваю, что он устал от монологов со статичными
объектами и захотел диалога с воспринимающими и рефлексирующими созданиями.
Game is go on или да здравствует игра…
Комментариев нет:
Отправить комментарий